- «ТАНЦУЙ, О МОЯ ДУША, ПЕРЕД СВОИМ УЧИТЕЛЕМ»
Шив Садан, 23 февраля 1991 года
Теперь, когда съемочная группа уехала, вся спонтанная радость этого места вырвалась наружу. Режиссеры так старались запечатлеть ее! Позавчера люди начали танцевать в лангаре, разбуженные киртаном Сатнама Сингха у хавана. Чувствуя приближение чего-то увлекательного, съемочная группа бросилась за своим оборудованием, а затем потратила полчаса на установку штативов, камер, ослепительных фонарей, отражателей и микрофонов.
Тем временем атмосфера изменилась: зарождающаяся эйфория закончилась и началось выступление. К тому времени, как съемочная группа подготовилась, все были готовы работать на камеру. Женщины застенчиво хлопали, несколько мужчин исполняли пенджабские народные танцы, а Сатнам Сингх пел без вдохновения. Съемочная группа увидела, что это было не то, на что они надеялись, но все же держала свое оборудование наготове в течение часа – на всякий случай. Маленькая видеозапись, сделанная ими, была настолько не спонтанна, что они повторно использовали эти кассеты для съемки матери Ганги на восходе.
Этим утром, пока Бабаджи совершал обход на молочной ферме, он спросил меня, что я думаю об этом праздновании дня рожденья. «Это был по-настоящему счастливый день, но некоторые не смогли расслышать слова выступающих, когда сломалась система звукоусиления» – ответила я.
«Почему люди были счастливы?»
Я решилась ответить: «Все были здесь, а это самое лучшее место в мире».
Махарадж высказал свое мнение: «По всему миру группы людей конфликтуют. Например, христиане и евреи не ладят друг с другом. То же самое и в этой местности: люди разных классов не ладят между собой. Но все они пришли сюда, чтобы сидеть вместе в этом прекрасном месте».
Пока продолжается посадка сахарного тростника, мы видим эту смесь людей из разных социальных слоев снова и снова. Плечом к плечу работают фермеры, бедные рабочие, поэт, актриса, писатель и многие другие – мужчины, женщины и дети. Бита отмечает: «Причина того, что все мы работаем вместе и прекрасно ладим друг с другом, как хорошо налаженный механизм, в котором каждый человек выполняет свою задачу, – только благословение Махараджа. Без него люди не могут жить в согласии даже в своих семьях».
Мы используем метод Махараджа, полученный в виде хукама – нарубаем тростник урожая этого года на части, а затем складываем их один на другой в глубокие борозды. Некоторые из нас звонко ударяют по тростнику, некоторые очищают и складывают нарубленные кусочки, некоторые носят и укладывают их в колеи, вырытые двумя тракторами неподалеку. Несколько пожилых севадаров разносят чай, воду и еду по этому огромному полю. А еще, конечно, Махарадж, над тюрбаном которого Гурдэв держит зонт, пока тот шагает туда-сюда по широкому полю.
Скоро мы разделяемся на довольно организованные группы и распределяем между собой задания при минимальном количестве инструкций от лидера группы. Это происходит естественно, как обычно, ведь каждый, кто стремится к служению, просто ищет работу, которую необходимо выполнить, и выполняет ее. Махарадж наблюдает, и никто не сидит без дела. Разговоров относительно мало, мы про себя повторяем Нам: «Ик Онкар Сат Нам Сири Вахе Гуру».
На прошлой неделе приехали люди с большого сахарного завода в Мауване для изучения методов посадки тростника Махараджа, чтобы поделиться информацией с другими прогрессивными производителями тростника. Упомянут ли они силу физического присутствия Махараджа и благословения Бога? Знают ли они, что люди повторяют имя Бога во время посадки тростника? Знают ли они о силе священной золы, рассыпанной по полям? Знают ли они о влиянии Пир Сахиба на урожай?
Часть этого поля, занимающего сто двадцать гектаров – земля Пир Сахиба. Я совершала особые молитвы, чтобы Пир Сахиб благословил посадку тростника, несмотря на серьезную ошибку, совершенную нами, когда мы перекрашивали его даргу несколько дней назад. Когда уже давно стемнело, наша группа выполняла работу по чистке и побелке дарги перед празднованием дня рожденья. Новая луна почти не светила – ее света было недостаточно, чтобы разглядеть, что кто-то добавил слишком много синьки в последнюю порцию извести. На следующий день при дневном освещении стало видно, что дарга была частично белая, а местами виднелись беспорядочные синие полосы там, где, как мы думали, закрашиваем непрокрашенные места. Мы все серьезно относимся к важности благосклонности Пира Сахиба, а эта никудышная покраска кажется нам опасным вызовом.
Однако Пир Сахиб, вероятно, признал наши добрые намерения и простил нам недостатки, потому что атмосфера на тростниковом поле кажется вполне радостной. Никто не отрубает никаких частей тела ножами для тростника, никого не давят трактора, никто не обжигается огнем, разожженным для сжигания тростниковых отходов, хотя мы постоянно напрашиваемся на такие неприятности своим поведением. Идут часы, и ощущение блаженства от простых удовольствий растет – радость от горячего чая с молоком со своей фермы и сахаром, приятное ощущение от свежевспаханной влажной глинистой земли под нашими босыми ногами, непринужденное веселье…
Как всегда, скорость нарастает с приходом сумерек, и одновременно нарастает наша эйфория. Хоть мы проработали целый день, никто не устал. Со временем наша энергия возрастала, когда Махарадж был рядом – мы видели, что через присутствие Махараджа Бог посылает нам благословение.
Намного позже того, как мы начали работать при одном лунном свете, нас зовут на дальний конец поля, где Махарадж раздает прасад из апельсинов и бананов всем работникам. Он находится в очень радостном настроении и начинает петь киртан – это редкое и особое удовольствие. Полумесяц сияет над головами в чистом звездном небе. «Хуш?» («Вы счастливы?») – спрашиваем мы друг у друга. «Хуш!»
Пока джип Махараджа медленно движется по направлению к его жилищу, несколько женщин забегают вперед и танцуют на грязной дороге перед фарами. Все начинают бегать, петь, смеяться, хлопать, весело сопровождая джип к лангару, около которого Махарадж проводит ночные молитвы в хаване. К нашей огромной радости, он сам в экстазе начинает петь длинный киртан. Мы хлопаем, и дюжина людей неистово пляшет напротив него, пока он опирается на маленькое деревце своей головой, откинутой назад, и с любовью поет Богу и Гуру Гобинду Сингху сильным голосом:
«Все – это Гобинд (рассеивающий тьму).
Ик Онкар Сат Нам Сири Вахе Гуру,
О моя душа, пой перед своим Гуру!
Это очень редкий день – это день счастья,
Сегодня нас благословил Гуру.
Мы прошли через огромные трудности, чтобы увидеть этот день счастья.
Ик Онкар Сат Нам Сири Ваху Гуру!
О мой Бог, будь милостив к нам,
Старайтесь изо всех сил, чтобы добиться Его милости!
Я схожу по Тебе с ума, словно ребенок.
Люди говорят мне, что я сошел с ума,
Ик Онкар Сат Нам Сири Ваху Гуру!
О моя душа, танцуй перед своим Гуру,
О мой Возлюбленный с соколом (Гуру Гобинд Сингх),
Гобинд повсюду, Гобинд повсюду, Гобинд повсюду.
Все мы будем петь: «Гобинд, Гобинд, Гобинд…»
На земле и в небе – свет, свет, свет…
Мы прошли через огромные трудности, чтобы увидеть этот день счастья.
Бог оказал милость.
И здесь, и там – море счастья,
Потому что Бог благословил нас.
Бог оказал милость!
О моя душа, танцуй перед твоим Гуру!
О Боже, одари своей милостью,
О Даритель, одари своей милостью,
Ик Онкар Сат Нам Сири Вахе Гуру!
О держащий сокола, о мой Возлюбленный,
Сегодня мы будем петь: «Гобинд, Гобинд, Гобинд…»
О мой Повелитель, прости меня,
О мой Даритель, прости меня,
О Боже, не смотри на мои недостатки и добродетели!
О Повелитель, одари своей милостью сейчас!
О Даритель, одари своей милостью сейчас!
Все зовут Тебя Прощающим.
Теперь помилуй нас!
Я не знаю, как,
Я не знаю, какими приятными речами сделать Тебя счастливым.
Я бы надел украшения невесты, чтобы обрадовать Тебя.
Нам надо стараться, чтобы Он благословил нас.
О моя душа, танцуй перед своим Гуру!»
После экстаза от киртана Махараджа комическое разнообразие вносит Кундан Сингх в лохмотьях, немного сумасшедший старец с безудержной энергией. Сегодня он исполняет свою версию пенджабского народного танца, неуклюже перемещаясь туда-сюда перед Махараджем, держа руки у своего преклоненного лба. Как только Махарадж заканчивает петь, Кундан Сингх занимает сцену, чтобы объявить, что он исполнит колыбельную, которую пела мать Гуру Гобинда Сингха своему маленькому сыну. Перед тем, как начать, он шумно прокашливается. «Похоже, у тебя что-то с горлом» – отмечает Махарадж. «Вашей милостью, все будет в порядке», – утверждает Кундан Сингх и начинает свою длинную песню. Между куплетами он выкрикивает толпе: «Подождите, подождите, это еще не все!»
Сат Нам Сингх, а затем Сукхдэв Сингх устраивают импровизированный киртан, восхваляющий Махараджа, прерываемый Кунданом Сингхом. Вот о чем, вкратце, они поют:
«Посмотрите на моего повелителя из Сараван Бодла (деревня, где провел детство Махарадж),
Он пришел и говорит с людьми.
Мы все забыли, как правильно жить,
Он пришел показать нам путь».
Пока я пишу это, моя семья уже спит, на их головы натянуты одеяла, чтобы единственная лампа в нашей круглой хижине из тростника оставалась включенной для меня. Сарван Сингх и Шукла Сингх мило спят на одной кровати. У Сукхдэва Сингха – ночное дежурство – он охраняет жилище Махараджа под надвигающимися тучами, а остальные четверо взрослых спят на своих веревочных кроватях. Красный мотоцикл Сарвана Сингха стоит рядом с моей кроватью.
В десять часов ночи обрывки восторженных священных песнопений, доносившиеся всю ночь, наконец, закончились. Мы поспим какое-то время, а потом – только Богу известно, какие особые радости принесет завтрашний день в это самое благословенное место в мире.