2. МЫ ЧИСТИМ ХАВАН И ПОБЕЖДАЕМ В БИТВЕ
Гобинд Садан, 15 января 1991 года
Махарадж трудится на своей огромной ферме Шив Садан в Гархмуктешваре. Преданное служение и плодотворная жизнь продолжаются здесь и тогда, когда физически он отсутствует. Мы чувствуем, что он всегда с нами, внутри нас, в наших братьях и сестрах и во всей атмосфере Гобинд Садана, заряженной духовностью.
Вчера я заметила, что в хаване становится все грязнее. Жирная зола оседает на всех поверхностях, а коврики, на которых сидят молящиеся, покрыты грязью, несмотря на то, что все снимают обувь перед тем, как войти в это священное место.
Вероятно, состояние хавана не ускользнуло и от внимания Джатиндера Сингха, который круглосуточно следит за внутренним двориком и двумя хаванами, а также проводит совместное чтение священных писаний по вечерам. Джатиндер привез в Гобинд Садан свою семью. Все они живут и работают здесь с тех пор, как его отец был чудесным образом исцелен от болезни почек, которая казалась неизлечимой, благодаря вере Джатиндера в слова Махараджи: «С твоим отцом все будет в порядке».
Когда я после завтрака шла по направлению к хавану и думала о том, что же, по Божьей милости, сегодня произойдет, мне встретился Джатиндер с двумя малярными кистями. Он и его изящная жена Манджит, также выполняющая свои священные обязанности при хаване, собираются сегодня заняться покраской хавана и спрашивают у меня, хочу ли я помочь. Хаван притягивает меня, как магнит. Перспектива провести там целый день в заботе о маленьком его кусочке – особое благословение Махарадж-джи.
До того, как мы сможем приступить к покраске, место для огня, стены, потолок и вентилятор нужно вымыть. Это уже само по себе крупное мероприятие. В выложенной кирпичами яме, около шестидесяти сантиметров глубиной и больше метра шириной, в данный момент находятся два огромных горящих бревна, ведь огонь в хаване нужно поддерживать постоянно.
Джатиндер выносит одно увесистое бревно голыми руками, а второе – специальным приспособлением. Затем он и Манджит выносят скопившуюся золу – около двадцати полных ведер – в специальный контейнер для дальнейшего использования.
Как объясняет Джатиндер Сингх, зола эта освящена, потому что Махарадж-джи благословил хаван, а постоянное повторение Нама и чтение Джап Сахиба усиливают благословение. Охлажденную золу высоко ценят за ее целительные свойства. Если натереть ей любой больной участок, проглотить немного золы и прочитать Нам, то произойдет исцеление. Я знаю, что это – правда, потому что использовала священную золу из хавана на ферме Гобинд Садана около Сиракуз в штате Нью-Йорк при лечении нескольких людей, и результаты были положительными. Преданные Махараджа посыпают этой золой свои поля как благословенным удобрением, и похоже, оно хорошо влияет на посевы.
Два года назад Джатиндер обходил свое рисовое поле в деревне в штате Харьяна, посыпая воду золой из этого хавана и повторяя Нам: «Ик Онкар Сатнам Сири Вахе Гуру». В том году произошло опустошительное наводнение, и урожай всех его соседей был уничтожен. От рисовых полей его дяди неподалеку совсем ничего не осталось. Но рис Джатиндера остался целым и невредимым. Его рис не только продолжал расти – он собрал урожай семьдесят пять центнеров с гектара вместо обычных пятидесяти.
– Это все – Махарадж-джи, – говорит Джатиндер, – ко мне это не имеет никакого отношения. Это место благословлено. Разве вы не почувствовали духовные вибрации в хаване, где всегда повторяют Джап Сахиб?
– Джарур (Конечно)!
После того, как яму тщательно очищают от золы, эти преданные люди начинают чистить стены, потолок и вентилятор. Вентилятор покрыт сажей сильнее, чем все остальное, и большая ее часть падает на Джатиндера, пока он стоит под вентилятором, выскребая инструментами золу из углов.
Манджит забирается на маленькую платформу и быстро красит верхние части стен, а я медленно крашу нижние части, ниши для подносов с джотами (масляными светильниками) и отверстия в стенах хавана. Все еще теплые стены покрываются двумя слоями краски; и пока это происходит, мы тоже покрываемся красно-оранжевыми брызгами. Бхаджу – древняя душа под маской глупца в этой жизни – сидит в углу и громко, с энтузиазмом повторяет Нам, произнося бессмысленные слоги на знакомый мотив. Откуда-то доносится глубокий голос, напоминающий зов кита в океане. Это поет свои песни Бхагат-джи.
Когда мы, покрытые краской, выходим из хавана, Харвиндер Сингх, давний помощник Махарадж-джи, появляется на своем скутере в деловом костюме и объявляет: «Вы победили в войне!» Сегодня заканчивается срок ультиматума США Ираку о выводе войск из Кувейта. Еще ничего не произошло на Ближнем Востоке, но, пока мир следил, затаив дыхание, за этой ситуацией, покраска хавана стала нашей молитвой за мир, как объясняет Харвиндер. Благодаря этой молитве силы света и мудрости победят силы тьмы и невежества. Мы не связывали напрямую уборку в хаване с надвигающейся войной. Манджит работала в приятном молчании, Джатиндер постоянно приговаривал: «Мехр каро, Махарадж, мехр каро!» – «Благослови, Махарадж, помоги мне выполнить эту севу!» Также мы постоянно повторяем про себя Нам, или же просто с любовью концентрируемся на выполняемой задаче. Однажды, когда я спросила Махарадж-джи, в каком настроении нужно выполнять севу, он сказал: «Все зависит от состояния и мыслей человека, от того, находится ли он в состоянии любви, настроенный на преданность. Если в душе человека преданность, то он – с Создателем. Если же в мыслях он далеко – возможно, он сидит со своими детьми, друзьями, членами семьи, то он не сможет преданно выполнять нужную работу». В своей преданности Джатиндер и Манджит не знают полумер. Хотя сам хаван сейчас выглядит отлично, покрытый двумя новыми слоями краски, площадь вокруг хавана тоже нуждается в тщательной уборке. Остальную часть дня мы проводим, подметая, поливая шлангом и отмывая все поверхности и коврики. Доктор Манмохан Сингх Чопра, добродушный пластический хирург, специалист по ожогам, присоединился к нам. Сейчас он в отпуске, но приезжает в Гобинд Садан каждую неделю по выходным. «Куда же мне еще ехать?» – спрашивает он. Доктор Чопра постоянно поставляет в Гобинд Садан лекарства для бесплатной раздачи всем больным. Когда нужно, он возит людей на рентген и к докторам. Он говорит, что обычно люди поправляются быстро – не из-за того, что он их лечит, а потому что Махарадж-джи благословил его севу. В своем деловом костюме доктор Чопра управляет длинным шлангом, снова и снова заливая пол и стены водой. Манджит и я сметаем воду швабрами в специальные каналы. Бхаджу не может устоять. Он пробирается ко мне по воде и приглашает меня на танец. Он настойчиво что-то восклицает на пенджаби, которого я не понимаю, мы беремся за руки и исполняем недолгий оживленный танец босиком в воде. Я благодарю его за танец, но ему хочется танцевать еще. Подходит Джатиндер и твердо говорит ему: «Спасибо!» по-английски и подает ему знак рукой возвращаться в свой угол. Я пытаюсь делать снимки в темноте без вспышки, молясь о том, чтобы они, по божьей милости, получились. Несколько раз я фотографирую Бхаджу, который так рад, что напоминает мне о фотографиях целый день. Форма сумасшествия Бхаджу заставляет его снова и снова повторять одно и то же. Когда он в первый раз приехал в Гобинд Садан, он постоянно повторял оскорбительные слова, которыми раньше называли его, никогда не мылся и не одевался сам, и о нем приходилось заботиться. Махарадж дал Бхаджу Нам, чтобы тот повторял его, и теперь Бхаджу делает это целыми днями. Под влиянием Нама и мирных вибраций Гобинд Садана сейчас его поведение стало вполне нормальным: он уже может позаботиться о своих физических нуждах, а также выполнять севу. Но чаще всего он просто сидит у хавана, громко повторяя Нам, что служит постоянным напоминанием для всех остальных. Хотя к этому времени те из нас, кто чистил хаван, полностью промокли и покрылись краской и грязью, мы торопимся к вечернему чаю – это неизменная приятная традиция Гобинд Садана. Вместе с матерью и сестрой доктора Чопры, которые чистили хаван Баба Сири Чанда (священный маленький хаван), мы располагаемся во внутреннем дворике на большом ковре, который притащили сюда, чтобы вытрясти. А пока мы в этот теплый день, счастливые, пьем чай и едим ладду (сладкие оранжевые шарики), остальные делают одобрительные замечания на пенджаби о моем небольшом участии в этом мероприятии. Делать комплименты людям по поводу их севы – местный обычай, и я, в свою очередь, обращаю внимание на то, что Джатиндер занимается севой двадцать четыре часа в сутки. Вечером мы уделяем внимание коврам и простым предметам обстановки. Наблюдать, как мать доктора Чопры моет горшочки для светильников, – урок преданного служения: она моет каждый из них так нежно и внимательно, как будто это стопы Бога. К четырем часам дня каким-то чудом вся территория была приведена в порядок и стала намного чище, чем раньше. К тому времени люди начали собираться, чтобы получить благословение и духовные наставления Махараджа, помолиться в хаване и присоединиться к вечернему песнопению. Священник и ученый-исследователь Бхаи Кирпал Сингх, который куда-то уезжал на весь день, пристально смотрит на меня сквозь толстые очки и спрашивает с милой заботой: «Что случилось с твоим лицом?» Я не знаю, на что оно похоже снаружи – вероятно, покрыто разводами краски и сажи, но изнутри оно улыбается. Хорошо, что хаван чист, ведь сегодня вторник, день Ханумана – божества-обезьяны из эпоса Рамаяна. Благодаря своей преданности Богу он обрел настолько огромную силу, что смог поднять целую гору. Множество людей пришло на вечерние молитвы и раздачу особого прасада (освященной пищи). Семьи из окрестных деревень робко ходят у ворот, ожидая, когда им начнут раздавать рот – большие толстые круглые сладкие лепешки, а также бананы, сладости и обычный прасад из топленого масла, муки и сахара. Они складывают прасад в свои полиэтиленовые пакеты или края шалей и возвращаются сюда снова за добавкой, когда получают разрешение. Иногда каждому достается по два-три рота. Полковник Сахи объясняет, что они очень бедны, и одного рота им хватает на четыре дня. Обычно состоятельные семьи платят за приготовление этого прасада, получая для себя благословение. На этот раз не заплатил никто, но Гурчаран настояла, чтобы рот приготовили за счет Гобинд Садана, чтобы не расстраивать деревенских людей, пришедших за ротом. Выражая почтение Богу, Гьяни-джи, наделенный Махарадж-джи даром ясновидения, кидает в огонь хавана семь кокосов, а также по одному подносу риса, кунжута и блестящих черных семян. Я сижу внутри хавана, читая Нам и наблюдая, как деревенские жители и приезжие подходят к огню, добавляют в него ложкой топленое масло и самагри и молятся. Вентилятор ужасно гремит, языки пламени светильника неистово пляшут, и постепенно кокосы и подношения загораются. Внутри меня вдруг разгораются свет, истина и сила Нама. Мы выиграем духовную битву.